Ночная колдунья [= Злодейка ] - Наталия Орбенина

– «Ты свободна в своих действия и должна сама позаботиться о себе. Для меня не будет большего счастья узнать, что ты благополучна». Не так ли, Дмитрий Иванович?

– Именно так! Меня особенно радует, что теперь мы станем вроде бы родней, одной семьей. У нас будут общие интересы, ведь мы так хорошо понимаем друг друга, правда, Марго? – Последние слова были произнесены с нежным придыханием, но девушка ответила резко:

– Нет, Митя! Теперь у каждого из нас свой путь, свои интересы! Но ты не бойся, отец Варвару не обидит, и я не покушаюсь на богатство Платона Петровича, не деньги меня прельщают, – с особым выражением ответила Маргарита.

– Разве? – вскинулся уязвленный Гривин. Ему были крайне досадны слова его бывшей возлюбленной. – А что же, позвольте спросить, привлекает вас в браке с человеком вдвое старше вас?

– Возможность быть самой собой. Быть любимой и ценимой.

– Но разве я не люблю тебя! – позабывшись, вскричал Дмитрий! – Разве мои страдания ничего не значат! Разве ты уже все забыла! – Он попытался приблизиться к ней, но Маргарита оттолкнула его.

– Позабыла? Разве можно забыть такую боль, когда режут ножом! Разве можно выбросить из памяти мой чудовищный грех, который я взяла на свою душу ради тебя?

Гривин с удивлением уставился на нее.

– О каком грехе ты говоришь?

Марго с ужасом замолчала, она поняла, что проговорилась. Слово за слово, Гривин как клещами вытянул из нее историю о Кондратии, соли и лошади. Дмитрий был поражен, что несчастная девушка действительно считает себя виноватой. Он, может быть, и поверил бы в подобные рассказы, если бы вся злополучная история с падением не произошла на его глазах.

– Помилуй, Марго, неужели ты и впрямь думаешь о колдовстве? Это полная чепуха! Твой Кондратий либо больной сумасшедший, либо шарлатан и большой артист, который внушил тебе эту чертовщину за возможность получить свои дурацкие книжонки!

– Но ведь случилось!

– Дьявольское совпадение! В жизни много происходит необъяснимого, которое кажется мистическим, но ты преувеличиваешь свою роль в этом несчастье! Все гораздо проще. Надо было ожидать чего угодно от этой взаболамошной и неуправляемой кобылы, я всегда предупреждал Платона Петровича, что нельзя девушке, пусть даже такой великолепной наезднице, кататься на ней. Вот и вся магия. – Гривин дружески потрепал Маргариту по плечу, и она почувствовала, как падает страшная тяжесть тайны, которую она так долго носила в себе. Так падает к ногам тяжелая шуба, которую долго нес на плечах и наконец скинул в долгожданном тепле.

Та нежность, которая, казалось, уже была утрачена, снова охватила их души. Марго была благодарна Дмитрию в этот момент за то, что несколькими словами развеял ее непроходящее чувство вины. А Гривин понял, что ничего еще для него не потеряно.

Однако все это чрезвычайно его поразило своей странностью. Он не верил в колдовство доморощенного мага и полагал, что девушка не сказала ему всей правды об истинном средстве отравления. Гривин теперь взирал на Марго со страхом и каким-то восторгом, она оказалась сильнее его в борьбе за место под солнцем. Он еще больше укрепился в мысли о том, что и в дальнейшем они должны оставаться союзниками, и сказал об этом Маргарите.

Когда Гривин наконец покинул библиотеку, Марго принялась думать о том, что наделал ее язык. Сначала она испугалась, но потом пришла к выводу, что Гривин ее не выдаст, а если и проговорится, в этот бред никто не поверит. Но почему-то Гривин не был ей страшен, ей даже легче стало от того, что именно ему она рассказала свою страшную тайну, которая так изводила ее. Тем более что в глубине души она все-таки надеялась, что Гривин прав и никакого колдовства не было. Произошло необъяснимое совпадение, поэтому она ни в чем не виновата.

Между тем Прозоров решил венчаться с Маргаритой в Цветочном, как в свое время хотела Варя. Были отданы все распоряжения на этот счет и назначен день свадьбы, после чего жених и невеста уехали в Петербург.

Для Маргариты настали безумные дни. Прозоров спешил со свадьбой, ему хотелось как можно скорее наверстать упущенное за годы вдовства. Поэтому времени для предсвадебных приготовлений оставалось очень мало. К обычным хлопотам о подвенечном платье, свадебном обеде, приглашении гостей добавилась переделка дома на Казанской улице. Новая хозяйка, новый дом! Марго всегда удивляла сама Казанская улица. Начинаясь от гениального творения Воронихина, величественного Казанского собора, огромными массивными зданиями, она потом будто ломалась поворотом, и ближе к Гороховой дома стояли поменьше и попроще. Трехэтажный дом Прозорова был куплен еще его отцом. Фасадом в шесть окон он выходил на Казанскую улицу. Чтобы попасть внутрь, нужно было войти под своды квадратной арки, проделанной в стене почему-то не по центру фасада, а у самого его правого края. Арка вела во внутренний двор, в центре которого росло несколько старых деревьев. Во дворе располагались дворницкая, конюшня, сараи, дровянник. Массивная парадная дверь с бронзовой ручкой и электрическим звонком открывалась в просторный холл, украшенный нарядной люстрой, откуда наверх убегала лестница в жилые комнаты. На первом этаже помещалась прислуга и хозяйственные помещения, а на втором и третьем этажах жили хозяева. Многие комнаты давно пустовали. Теперь и до них дошла пора. Маргарита могла по своему вкусу выбрать обивку на стены, ковры и занавеси, мебель в свою спальню, посуду и картины – словом, все, что душа пожелает. Платону Петровичу нравился вкус его будущей супруги, и он без сожаления оплачивал счета, приходившие из магазинов и лавок.

Особенно много переживаний было по поводу подвенечного платья. Марго оказалась требовательной заказчицей и совсем загоняла портниху, уже который раз приезжающую на дом для примерки.

– Лиф надобно было пониже опустить, и эти оборки великоваты, – недовольно проговорила девушка, поворачиваясь перед зеркалом.

– Как сами заказывали, – проворчала портниха с полным ртом булавок, затягивая платье на тугой груди клиентки.

– А впрочем, может, и так недурно! – продолжала разглядывать себя Марго. – Да, пожалуй, так хорошо. Но не слишком ли смело, уж больно открыты плечи и грудь?

– Отчего же не показать такую красоту? Вон, приходится мне иногда на такие хитрости идти, чтобы изобразить для некоторых клиенток то, чего совсем отсутствует! – улыбнулась портниха. – Да и жениху вашему понравится, это уж точно, я их вкусы знаю!

Женщины засмеялись: Марго расхохоталась, показав зеркалу белые зубки, а портниха аккуратненько, одними губами, помня о булавках.

– И что же ты знаешь о вкусах женихов, каковы они? – продолжала любопытствовать невеста.

– Чем меньше надето, тем лучше, – цинично заметила собеседница. – Впрочем, ваш-то в летах, это совсем другое дело, – спохватилась она.

Маргарита промолчала, и разговор на некоторое время увял. В последнее время она постоянно думала о том, что ей предстоит после венца. Как теперь она радовалась, что не послушалась темного зова своей страсти и устояла перед домоганиями Дмитрия. Вряд ли бы удалось что-либо объяснить Прозорову, и вряд ли бы он поверил и простил. Ведь для Платона Петровича Марго, как и его дочь, была воплощением чистоты и невинности.